Монолог от первого лица.
Меня зовут Гио, и той декабрьской ночью мы с тремя друзьями катались на машине в Надзаладеви. Когда Toyota Land Cruiser протаранила шесть машин, за рулём нашли именно меня. Без прав. Так я оказался в тбилисской тюрьме.
Погоня, задержание
Сцена задержания была похожа на GTA. В погоне участвовали сразу шесть патрульных машин. Сначала стреляли в воздух, но минут через 15 стали палить по колёсам. По словам полицейских, если бы я не остановился, стрелять бы начали и в меня.
Перед задержанием машина уже не ехала из-за пробитого колеса. У меня было оцепенение, и я мало помню тот момент. По рассказам, меня полчаса пытались вытащить из машины около десяти полицейских. Всё это время они били дубинками мне по рукам. Потом повалили на землю, и, надевая наручники, ободрали мне лоб об асфальт. Кстати, то задержание было незаконным: ни у одного из сотрудников не было нагрудной камеры.
Участок, суд
После задержания меня увезли в отделение. Полицейские понимали по-русски, но все формальности произносили по-грузински. Из-за этого я ничего не понимал. Отделение находилось в Мцхете, потому что свободное место было только там. Около пяти утра меня в одиночку посадили в камеру с единственной лавочкой и лишь в районе десяти повезли в суд. В ту ночь я не уснул. Но мыслей своих не помню, мозг был просто отключен. Помню только, что было холодно. Градусов десять.
Утром под конвоем повезли в суд на Дидубе. Нас сопровождала патрульная машина, потому что погоня со стрельбой стала резонансным событием для местной полиции. Грубо говоря, везли как особо опасного преступника. По приезду в суд снова посадили в камеру и позвали госадвоката. Решил не нанимать частного, потому что все мои действия и так попали на городские камеры.
На заседании с меня сняли наручники и посадили за какую-то парту. Свидетелем выступил полицейский, который не мог на меня даже взглянуть. Он и сам понимал, что без нагрудной камеры нарушал закон. Но в тот момент мой мозг был отключен, поэтому я ничего не сказал.
Суд продлился минут пятнадцать. Судья говорил на грузинском, а адвокат переводила на русский. Обвинений несколько. Во-первых, езда без прав. Во-вторых, не на своей машине. В-третьих, проехал на красный свет и пересёк двойную сплошную. Ну и неподчинение патрулю. Предложили заплатить три тысячи лари штрафа или сесть на десять суток. Выбрал второе.
КПЗ, медосмотр
После суда меня часа три возили по Тбилиси в поисках свободного места. Сказал полицейским: «Мне холодно, скоро приедем?» Те ответили, что мест нигде нет, поэтому они ждут звонка. В итоге повезли в Глдани.
По приезду в КПЗ тебя заводят в приёмный кабинет. Первым делом вытаскиваешь шнурки из обуви и все верёвки из одежды. Вместе с другими вещами всё сдаётся в отдельный мешочек, который потом забираешь при выходе. После этого делают фото с той самой табличкой из фильмов и отправляют в медпункт.
В кабинете меня раздели до трусов и полностью осмотрели тело. Чтобы проверить анальную зону, попросили присесть. Некоторые заключённые там что-то пытаются пронести — телефоны, наркотики. Если присядешь на корточки, всё выпадет.
У врача я узнал, что мой лоб разбит. Почувствовал, что волосы к чему-то прилипли и нащупал царапины. Вспомнил, что это случилось при задержании. Ещё был укол от шприца на руке. Долго потом думал, откуда он взялся. Наркотики не употреблял. Возможно, меня кто-то уколол. Если так, это многое объясняет.
Камера, быт
Помимо меня, в камере было двое мужчин лет 35. Один всё время молчал, а другой наоборот постоянно разговаривал. Оба грузины, русскоязычные. Типичные мужики. Первым делом спросили меня, за что попал. Одного из них взяли за драку, а другой, как и я, проехался на машине без прав. Но они вышли уже на следующий день, и я остался в камере один, пока меня не переселили.
В камере стояли четыре шконки. Посреди комнаты железный стол, который не двигается. Там едят заключённые, а ещё на нём стоит пепельница. Справа от входа туалет, который отделён от спальной зоны стеной. Маленький унитаз стоит прямо под раковиной как единая конструкция. Раковина тоже крошечная, даже руки не помещались.
Душ стоял отдельно, в него нас водили по одному. Выглядел он вполне чистенько. Из-за пандемии мыться разрешали хоть каждый день, но не более пяти минут. Давали личное мыло и зубную щётку с пастой — Oral-B или вроде того. Всё, кроме мыла, потом сдаёшь.
За десять дней мне разрешили совершить два звонка. Говорить можно максимум две минуты. Оба раза звонил родителям, других номеров наизусть не помнил. Первый звонок сделал ещё по пути в КПЗ, чтобы они знали о моём заключении. В следующий раз звонил после первой ночи. Мне передали фрукты и сигареты. Но через несколько дней у меня получилось набрать их ещё раз, так как первый звонок из патрульной машины был как бы неофициальный.
Одиночество, ночные разговоры
Когда впервые остался один, было тяжело. Сидишь в тишине и ничего не можешь делать. В одиночку можно сойти с ума. Но вскоре привезли новых ребят, и меня перевели в камеру напротив. Новичков стараются не сажать с досиживающими, чтобы избежать конфликтов. Задержанные поначалу часто бывают пьяными или на эмоциях.
Самая жесть была одной ночью, когда в два часа привезли пьяного мужика. Он всю ночь вопил, что у него болит рука. Потом начал бить себя, чтобы обвинить полицию в избиении. Оры стояли до пяти утра, пока его не скрутили.
Когда меня переселили, я сдружился с другим сидельцем, потому что у него была удивительная судьба. Лежали посреди ночи и рассказывали друг другу истории о жизни.
Представь, тишина, и он говорит: «В детстве я застрелил свою маму». Оказалось, 5-летним ребёнком он любил играться с обрезом. Обычно он был не заряжен, но не в тот день. Семья пыталась скрыть от него подробности того инцидента. Но позже он нашёл свидетельство смерти матери и всё вспомнил.
Еда, прогулки
У нас была лучшая камера, потому что мы не творили всякую дичь. Охрана любила нас за адекватность. При этом мы знали, как развлечь себя. Брали целлофан от сигаретной пачки, влажные салфетки и скручивали шарики. Когда поджигали их, получались мячики, которыми мы пуляли в стакан и играл в баскетбол.
Распорядок дня:
Подъём и осмотр камеры: 8:00
Завтрак, свободное время: 9-11.
Прогулка: 11-12.
Телевизор: 12-13.
Обед: 13-14.
Свободное время: 14-19.
Ужин: 19-20.
Отбой: 22:00.
Кормили вкусно. На завтрак приносили сладкий чай и разные каши — манную, рисовую. На обед давали борщ, винегрет и макароны с шашлыком. На ужин каждый вечер гречка с сосиской. Или картошка. Питание как в трёхзвёздочном отеле.
На прогулку выходили по камерам. Мы не всегда просились, потому что иногда было очень холодно. Гуляли не больше часа, но можно уйти и раньше. Тебя выводят из здания на небольшой дворик, а за ней — клетка. Разве что спортивная площадка есть для занятий спортом.
Кино, книги
После прогулки — телевизор. Для этого отводят в отдельную комнату, где есть шахматы, нарды и книги. Во время просмотра рядом сидит охранник. Время ограничено часом, поэтому посмотреть весь фильм целиком не успевали. Приходилось запоминать минуту и на следующий день перематывать до того момента.
Помню, смотрели «Человека-паука». Параллелей со злодеями не искал, всё-таки у меня лишь административное нарушение.
Можно было взять книги, но из русской литературы, в основном, была классика. «Война и мир», Есенин, Гоголь, я такое не особо люблю. Единственное,с интересом прочитал книгу немецкого журналиста, основанную на реальных событиях. С её помощью, можно многое переосмыслить. Написана обычными словами, без каких-то суперлитературных слов.
В целом, не могу сказать, что было прям грустно. Скорее, наоборот. Играли в баскетбол, читали книги, отжимались. Прикинь, трое мужиков сидят, курят и травят анекдоты. Спать ложились ближе к десяти. Если бессонница, можно попросить успокоительное.
Охрана, политика
Ко мне хорошо относились охранники. Улыбались, подшучивали, давали пледы. Некоторые работали строго по уставу. Ходили молча, ничего не говоря. Но откровенных мразей я там не встретил.
По поводу моей национальности и войны разговоров не было. Людям это не интересно. Им больше интересно то, что происходит здесь, внутри страны. Если и смотрели новости по телевизору, то это были местные каналы.
Что касается коррупции, в Грузии она есть. Например, если у тебя есть знакомые в полиции, они могут повлиять на сотрудников КПЗ. И вместо обычных успокоительных ты получишь демепрозол — сильное успокоительное, которое можно использовать как наркотик. У нас такие случаи были.
***
В день освобождения я вышел около 5 утра. По закону, они обязаны выпустить ровно в то время, в которое задержали.
Ту ночь я не спал. За десять минут до выхода собрал все вещи, оделся и вскоре пошёл на улицу. Первая мысль была простой: наконец-то я вышел.
Возле КПЗ меня встретили родители. Сначала они принялись расспрашивать меня обо всём. Ну а потом мы просто обнялись, сели в машину и наконец-то поехали домой.
